Швартовка к родному пирсу с полного хода
СССР. 70е годы.
Группе матросов-залетчиков дают «дембельский аккорд»: достроить причал для «строжевиков». Который строители никак сдать не могут.
Оно и понятно: у строителей дембель не в опасности, они дома будут когда захотят, а не как командир отпустит.
Задача, как это водится на флоте, проста: стройматериалов нет, инструмента нет, чертежей нет (да и были бы-кто их читать умеет?) , квалификации нет, но чтоб через две недели готово было!
Дембель-залетчик на флоте — это крупнейший специалист по добыванию чего угодно. Его надо только правильно замотивировать.
А тут собрали весь цвет Севастопольской гауптвахты. Сливки общества. Легенды флота.
Негодяи выматерились, распределили обязанности и взялись за дело.
Через три дня на стройке было всё — цемент, кирпичи, доски, краска, и даже кранцы. Покрышки то есть.
Много позже, весной, некоторые особо «любимые» моряками офицеры флота столбенели, не обнаружив на привычном месте значимых фрагментов своих дач.
Как в песне пелось: «На палубу вышел-а палубы нет»
Как корова языком…
Так же бесследно пропали покрышки с автомобилей ответственных работников адмиралтейства (см. «кранцы»)
Но главная проблема была в арматуре.
Ее просто негде было взять.
Братва почесала репы, наморщила мозг и вспомнила о Кладбище Кораблей. Именно с большой буквы.
В мое время это был целый город. Там было ВСЕ. Буквально все. Если уметь искать.
Матросы искать умели и уже через день на стройке лежала огромная куча ржавого железа, годного на роль арматуры.
Среди этого металлолома чеховским ружьем валялся роковой болт диаметром чуть ли не в полметра…
Который впопыхах присобачили так, что он неслабо так выпирал за линию причала.
Через две недели причал был достроен, покрашен и предъявлен слегка охеревшему начальству.
Начальство протерло очи, помотало башкой-мираж не пропадал. Потом неуверенно, с опаской, ступило на новостройку. Причал выдержал. Осмелев, самый отчаянный кап-раз подпрыгнул. Комиссия замерла. Но творение флотского гения стояло нерушимо.
Комиссия радостно запрыгала по настилу. Потом пустилась впляс.
Наконец-то!
Причал, из за долгостроя коего Главком Флота выносил им мозг — ДОСТРОЕН! Ура, товарищи! «Нет таких крепостей, которые большевики не могли бы взять!»
Заглянуть за край причала никому и в голову и не пришло.
Негодяи, построенные неподалеку, были объявлены героями, пожаты руками, обняты отечески и отправлены по домам.
Швартовка к родному пирсу с полного хода — большое прикладное искусство. Военно-морской шик.
Капитан сторожевика сходу, мастерски, припечатал корабль к новой стеночке.
Грохот дизелей скрыл звук от пропарываемой болтом обшивки.
По прибытии была объявлена большая приборка. Корабль вылизали от бака до юта. Боцман идет по отсекам проверять чистоту.
И столбенеет от увиденного.
В одном из помещений он обнаруживает явный непорядок: огромный ржавый болт, торчащий из переборки.
Налицо нарушение всех незыблемых основ флота! Если есть болт, то он должен быть с гайкой, шайбой и контрагайкой!
Мало того, он обязан быть покрашенным уставной шаровой краской!
Боцман дает задачу двум смышленым годкам (тм)- устранить безобразие.
Мышление годков на флоте -вещь унифицированная.
Через час оба искателя роются на заветной корабельной свалке.
И таки находят искомые гайки полуметрового диаметра!
К вечеру недостаток устранен: гайки навернуты на болт и все сооружение красиво покрашено. Боцман любуется композицией, умиляется душой и объявляет годкам о снятии с них ранее наложенных взысканий.
Настает пора выходить в море.
Корабль крутит винтами — и ни с места.
Так бывает. Ахтиарская бухта заилена вхлам, иногда корабли залипают намертво.
Средство известно — буксир.
Подгоняют самый мощный, тот, что вертолетоносцы тягает.
Цепляют его к сторожевику канатами.
Буксир, кряхтя, тянет… ноль эффекта, ни с места.
Крепко, видать, прилип.
Капитан буксира решает оторвать проклятое корыто «с рывка». Разгоняется, выбирая слабину канатов и…
Раздается дикий грохот, сторожевик отрывается от причальной стенки вместе со всей скулой и моментально ложится на грунт.
— Вот это да! — сказал командир в пяти сантиметрах от пирса. — Чтоб я сдох!
И тут же лбом он пробил стекло, вылетел через него и полетел ровно в сторону причала. Команда разлетелась, как вороны.
Трюмные шустрыми крысами вылетели на палубу. И самое странное, что все остались живы. Вот такие мы лихие, обстоятельствам вопреки.
Свежепокрашенный болт красиво блестел на солнце.
Дело вроде замяли, ибо позору не оберешься.
Ну что было докладывать в Москву?
Что боевой корабль ВМФ СССР был потоплен в результате привинчивания оного к причалу?
